Косых Е.Н.

(Томский государственный архитектурно-строительный университет)

Вопросы образования и культуры на съездах, конференциях и совещаниях социально-классовых, политических, религиозных, национальных организаций, сотоявшихся в Восточной Сибири
в марте 1917 – мае 1918 гг. 

 

This clause about conferences and congresses, which passed in East Siberia since March 1917 till May 1918, where the questions of culture and education were considered.  

 

Революции 1917 г. в России, начинавшаяся гражданская война стоят в ряду событий мировой истории XX в. Их последствия непосредственным образом отразились на жизни миллиардов людей. Поэтому эти события всегда были в центре внимания российских и западных историков. За 80 лет изучения этих проблем накопилась большая источниковая база и исследовательская литература.

Сегодня сложилась и новая историографическая ситуация. Со второй половины 80-х гг. XX столетия в российской историографии идет очень сложный, очень неоднозначный, но в целом поступательный процесс отказа от старых догм, представлений и мифов.

Существенно начали меняться и методологические позиции иссле­дователей. Появились сторонники социокультурного и психологического подходов к исследованию Февральской и Октябрьской революций (В.П. Булдаков, Б.И. Колоницкий и др.), Л.И. Семенникова, А.А. Радугин и др. обращаются к этим революциям с компаративистско-цивилизационных позиций. Некоторые исследователи (например, Г.А. Герасименко) ищут новые грани в марксистском подходе к событиям 1917 г. в России и т.д.. Те же процессы по пересмотру теоретических позиции историками революций идут и в Сибири.

Нельзя не согласиться с покойным ныне академиком П.В. Волобуевым и В.П. Булдаковым в том, что в настоящее время открылась реальная возможность кардинального переосмысления истории русской революции в рамках проблемы "Человек и революция"¹. Человек, его настроения, переживания, чаяния, стремления, общая и профессиональная культура должны наконец-то встать во главу угла исторических изы­сканий исследователей.

С этих позиций, на наш взгляд, нужно подходить и к комплексному источнику - 9-томной сериальной публикации "Съезды, конференции и совещания социально-классовых, политических, национальных и религиозных организаций в Сибири (март 1917 - ноябрь 1918 гг.", подготовленной в Проблемной научно-исследовательской лаборатории истории, археологии и этнографии Сибири при Томском университете при участии автора статьи.

В отличие от всех предшествующих общероссийских и сибирских опубликованных источников этот - максимально полный и всеохватывающий, он отражает содержание, направленность и структуру общественно-политической и культурной жизни, уровень и размах общественной, социальной активности, развитие массового политического и общекультурного уровня крестьян, рабочих, солдат и других слоев сибирского общества в переломное время.

Между тем историки культуры Сибири, изучающие период революций и гражданской войны (Б.Б. Батуев, С.А. Красильников, А.Л. Посадсков, В.Л. Соскин и др.), до сих пор не проанализировали эту публикацию. Наша статья одна из первых шагов в этом направлении.

В понятие Восточная Сибирь мы включаем Енисейскую, Иркутскую губернии и Забайкальскую область. Крайними датами нашего исследования избраны исторические вехи в истории России и Сибири; Февральская революция и белочешский переворот, начавшийся в конце мая 1918 г. и квалифицируемый в советской историографии как "контрреволюционный мятеж", а в либерально-демократической - как "восстание против узурпаторов - большевиков".

По нашим подсчетам, за этот период времени в регионе состоялось 444 съезда, конференции и совещаний социально-классовых, политических, религиозных и национальных организаций. И только на 86 из них обсуждались вопросы образования и культуры. Это l9,4% от общего числа. Этот факт говорит о том, что на уездных, губернских, западно-сибирских и общесибирских форумах марта 1917 - мая 1918 гг. образование и культура не были главными среди обсуждаемых вопросов. Традиционно главными были вопросы о власти, о войне и мире, о состоянии экономики - сельского хозяйства, промышленности, торговли, жизненного уровня населения и т.д.

У большинства лидеров политических партий, общественно-политических движений России и Сибири, у большинства населения не было понимания того, что культура, нравственная, психологическая основа конкретных людей определяли и определяют жизнеспособность любого человеческого общества - экономическую, политическую, государственную, творческую. Впрочем, этого понимания у большинства россиян и сибиряков нет до сих пор.

Делегаты 4 из 5 съездов, конференций и совещаний всех уровней, увлеченные решением сиюминутных "глобальных проблем" революции, не понимали, что единственная, главная проблема тех чрезвычайно насыщенных событиями месяцев и лет - это внутренний мир конкретного человека, его культурные, нравственные установки, ориентиры, устремления и запросы. Без нравственно-психологической, культурной основы индивида не действуют законы государства и экономики, не выполняются указы и распоряжения властей, невозможно победить преступность, коррупцию, взяточничество чиновников, невозможно совершить множество других больших и малых дел.

Не всегда это понимали и делегаты тех форумов, на которых вопросы образования и культуры обсуждались. Один из самых ярких примеров такого подхода - решение 237 делегатов Иркутского губернского съезда кооперативов 14 июня 1917 г. отказать в выделении средств на образовательные и культурно-просветительные нужды региона².

А между тем на 750-тысячное население Иркутской губернии к 1917 г. насчитывалось чуть более 24 тыс. учащихся³. Грамотность населения губернии не превышала 15 %⁴. В деревне она была значительно ниже. Так, перед революционными событиями 1917 г. крестьянин дальнего села Чадобец писал в журнал "Сибирская деревня" буквально следующее: "В очень широком размере царствует темнота на Ангаре. Много есть деревень, где некому ни написать, ни прочитать простого письма"⁵. И это при оборотах иркутской кооперации в несколько сотен тысяч рублей в год⁶.

Чаще всего вопросы образования и культуры, как и следовало ожидать, обсуждались на съездах учителей, учащихся и родителей учеников 34 раз, за ними идут профсоюзные и профессиональные съезды, конференции, совещания рабочих и служащих – 12, затем - крестьянские форумы - 9, национальные (бурятские, хакасские, еврейские, литовские и др.) - 10, кооперативные - 6, партийные (эсеров, социал-демократов, большевиков и др.) – 6, духовенства и мирян –5 и замыкают список съезды, конференции и совещания Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов (3) и земства - 1.

По губерниям и областям Сибири форумы населения, на которых обсуждались вопросы образования и культуры, распределяются следующим образом: Иркутская - 33, Забайкальская - 27, Енисейская – 26 съездов, конференций и совещаний. Эти количественные данные тоже во многом традиционны: Иркутский  регион в начале XX в. лидировали по этим показателям, а Енисейская губерния - отставала. Несколько неожиданно почетное место Забайкальской области, расположенной на юго-восточной окраине Сибири, но тут активность учительских союзов, профсоюзных организаций, бурятского населения по части развития образования и культуры сельских жителей во многом беспрецедентна. Одних учительских съездов в Забайкалье в марте 1917 - мае 1918 гг. состоялось 12, и на всех эти вопросы обсуждались очень активно.

Но степень этой активности, ее направленность и характер были различными. В первые месяцы революции учительские съезды, съезды учащихся и родителей обсуждали проблемы открытия новых народных, главным образом, сельских школ, набора учителей и выплаты им зарплаты, которая в условиях растущей инфляции стремительно со­кращалась.

Этим занимались форумы учителей Минусинского (10-14 мая 1917 г.), Троицкославского (22-25 мая 1917 г.), Нижнеудинского (26-27 апреля 1917 г.) и других уездов Восточной Сибири; Енисейский губернский (28 мая - 6 июня 1917 г.), Забайкальский областной (5-11 апреля 1917 г.), Иркутский губернский (17-24 мая 1917 г.) и другие съезды наставников молодежи⁷.

Первый съезд ученических организаций Восточной Сибири (Иркутск, 3-9 сентября 1917 г.) и Восточно-Сибирский съезд родительских организаций (Иркутск, 27 августа - 1 сентября 1917 г.), исходя из принципа свободного развития образования и культуры, требовали демократизации низшей и средней школы, совместного обучения мальчиков и девочек, отмены физических наказаний учащихся, усиления общественно-политического, нравственного, эстетического и физического воспитания под лозунгом: "Новая школа новой России должна давать граждан!"

Об этом, в частности, подробно писали, готовя первый съезд учени­ческих организаций Восточной Сибири в Иркутске, гимназисты - редакторы журнала "Сибирский учащийся" Беляевский, Коротаев, Краснов и др.: "Родина свободна! Свободен дух, воля, совесть и народное право. За два месяца в психологии учащегося-гражданина появилось много нового, исчезло инертное старое: на смену самодержавной морали вырос и укрепился в душе каждого революционный нравственный кодекс, смысл его; Да здравствует революция! Да здравствует свободная школа, выпускающая в жизнь вполне сознательных п. одаренных общественно-политическим чутьём граждан!".

Большинство съездов учителей края весной и летом 1917 г. наметило подробные программы по демократизации школы и культурной жизни в своих уездах и губерниях. В них "сеятели разумного, доброго и вечного" требовали всеобщего бесплатного, обязательного образования за государственный счет, единства типа обязательной общеобразовательной государственной школы так, чтобы школа более высокого типа составляла продолжение школы низшего типа, введения свободы преподавания, совместного обучения мальчиков и девочек, удовлетворения всех "образовательных потребностей населения" - развития в уезде дошкольного и внешкольного образования (культурно-просветительной деятельности). Кроме того, делегаты учительских съездов категорически выступили за исключение Закона Божия из числа обязательных предметов в школе и за превращение епархиальных учебных заведений в государственные.

Новые программы деятельности "наставников молодежи" свидетельствуют об изменении психологических, моральных и культурологических установок педагогической интеллигенции Сибири перед Октябрем, об их народнических взглядах, основанных на коренных особенностях российского характера, на потребности интеллигенции постоянно чувствовать, что твои поступки, твоя деятельность полезны не тебе одному, даже в последнюю очередь тебе, а в первую очередь дру­гим, на отзывчивости и коллективизме, на соборности и альтруизме. Достаточно сказать, что многие, особенно сельские учителя, недоедали, получали мизерные зарплаты, но мечтали о будущем, о новых масштабах и методах обучения детей и взрослых.

Идея служения народу, идея распространения грамотности и культуры в массах осталась главной и на послеоктябрьских съездах, конференциях и совещаниях. Так, съезд учителей Каменского уезда Алтайской губернии (5 марта 1918 г.) сформулировал главный вопрос повестки дня так: "Объединить учителя и народ". Ради этого педагогическая интеллигенция, недовольная чаще всего Советской властью и первыми декретами народного комиссара РСФСР по просвещению А.В. Луначарского, шла на сотрудничество с большевиками⁹. Так поступили делегаты районного съезда учителей бурятских школ и деятелей по народному образованию в Забайкалье (Агинский аймак, 6-12 декабря 1917 г.), совещания сельских учителей 1-го и 2-го районов Иркутской губернии (18-19 марта 1918 г.). Совещание сельских учителей 1-го и 2-го учебных районов Иркутской губернии из нескольких десятков делегатов 19 декабря 1917 г. выразилось еще определеннее. "Сеятели разумного, доброго, вечного" решили считаться "с советской властью как со свершившимся фактом", одновременно наметив программу даль­нейшего развития образования в своих районах.

Делегаты других съездов, конференций и совещаний учителей дали втянуть себя в бесконечные политические дискуссии и, исходя из осо­бенностей российского характера, подмеченных в свое время Ф.М. Достоевским и Н.А. Бердяевым¹⁰, выступили против советской власти и её решений. Так поступили на делегатском съезде Забайкальского областного учительского союза (6-14 мая 1918 г.), на съезде учителей Енисейской губернии (5-8 января 1918 г.), на Ачинском уездном съезде учителей (24-30 мая 1918 г.) и др.

Особо непримиримо вели себя участники двух последних форумов. В их поведении и отношении к текущим политическим событиям проступили все крайности российского менталитета: нетерпимость и конфронтационность мышления, утопизм, проявляющийся в самых разных формах - от сравнительно безобидной "маниловщины" до стремления насильственно приспособить действительность к идеалу, противопос­тавление понятии "право" и "справедливость".

Собственно вопросы просвещения, нравственного воспитания подросткового и взрослого населения, а тем более повышения его культурного уровня на этих съездах резко ушли на второй и даже на третий план. На Ачинском уездном съезде учителей Енисейской губернии (24-30 мая 1918 г.). Политико-партийные эмоции, пристрастия и настроения делегатов взяли верх и на большинстве кооперативных, земских, партийных съездов, конференций и совещаний. На них преимущественно обсуждались и дискутировались проблемы организации, субсидирования и распространения газет и журналов определенной партийной ориентации - "Единение" (Иркутск), "Забайкальский рабочий" и др." Общекультур­ные задачи на таких форумах почти не ставились и не обсуждались. Большевикам, анархистам, меньшевикам, левым и правым эсерам, на­родным социалистам, кадетам казалось, что они решают самые актуаль­ные проблемы современности - власти, войны и мира, собственности и т.д. Они не понимали, что в некультурной, необразованной стране нель­зя построить ни социализма "с человеческим лицом", ни цивилизован­ного капитализма, а только их суррогаты. Этого невозможно сделать без определённого образовательного и культурного уровня населения.

По-другому вели себя делегаты большинства уездных, губернских и региональных крестьянских съездов и совещаний. Сразу же после Февральской революции, в марте-мае 1917 г., они горячо выступили за широчайшее развитие школьного и внешкольного образования в деревне, наметили подробные программы его развития. Так поступили участники 1-го крестьянского съезда Канского уезда (10-16 апреля 1917 г.), крестьянского съезда Ачинского уезда (13-16 апреля 1917 г.) и др.

Представители от каждой из 39 волостей Каннского уезда (107 человек) 11 июня 1917 г. наметили, к примеру, следующую программу действий: "Принимая во внимание, что дело народного образования поставлено у нас весьма плохо, что школ очень мало и те далеки от жизни, что управление школой находилось в руках чиновников, людей, совершенно не знающих нужду народа и не желающих ее знать, народное собрание постановило: ввести всеобщее бесплатное обучение детей обоего пола, приблизить школу к народу, введя в программу те предметы, которые освещают жизнь человека и его окружающую природу, установить курс обучения в школе не менее 4-х лет, открывать по мере возможности профессиональные и сельскохозяйственные школы, дело управления школой передать в руки народа, учредив в уезде - уездный школьный комитет, в волостях - волостные, в селах - сельские, открывать читальни, библиотеки, детские площадки, организовывать чтения в селениях и снабжать последние подходящей литературой¹².

Другие крестьянские съезды, в свою очередь, выдвинули целый перечень мероприятий в куль­турно-просветительной области: начать издание местной народной газе­ты, создать в деревнях уезда сеть библиотек и библиотек-читален, про­водить в сельской местности народные чтения и собеседования и т.д. для объединения представителей культуры города и деревни с целью просвещения, образования и нравственного воспитания населения. Как Канский и другие крестьянские съезды, в лице его делегатов высказались за резкое расширение сети школ Министерства народного просвещения в сельской местности, за улучшение материального положения учителей и деятелей культуры, за отделение школы от церкви. Чтобы подкрепить эти начина­ния материально, представители крестьян постановили перейти к "самообложению", т.е. к добровольному сбору средств с жителей уезда.

Как показывают опубликованные и неопубликованные источники, большая часть из намеченного делегатами так и не была осуществлена в силу все ускорявшейся инфляции, увлеченности местной мелкобуржуазной, буржуазной и пролетарской интеллигенции перипетиями текущей общественно-политической борьбы¹³. Сыграли свою роль и региональные факторы: удаленность многих сельских районов от крупных культурных центров - городов, слабость и малочисленность слоя образованных людей, исключительно малая концентрация школ, библиотек, театров, кинематографов, художественных выставок и других культурно-просветительных организаций и учреждений¹⁴.

По этим же причинам остались на бумаге и многие решения и на­чинания духовных, национальных и профсоюзных съездов, конференций и совещаний¹⁵. Съезды духовенства, клира и мирян (Енисейский 16-25 апреля 1917 г., Забайкальский - 28 мая 1917 г., Иркутский 28-29 июля 1917 г. и др.) требовали, главным образом, отмены распоряжения Временного правительства о ликвидации епархиальных школ и передачи их в Министерство народного просвещения России. Национальные (украинские, армянские, мусульманские, бурятские, еврейские и др.) съезды, конференции и совещания, съезд хакасов Ачинского и Минусинского уездов 6-7 апреля 1917 г. (с. Аскызское Минусинского уезда), общенациональный съезд бурят Забайкальской области и Иркутской губернии 23-25 апреля 1917 г. (Чита), сибирская конференция Бунда 2-4 августа 1917г. (Иркутск) и др. - под флагом культурно-национальной автономии выступали за создание национальных школ, просветительных обществ, за издание национальных газет и журналов.

Профсоюзно-профессиональные съезды, конференции и совещания, в частности конференция горнорабочих золотых и медных рудников Мариинско-Ачинско-Минусинского района 25 февраля 1918 г. (Богомдарованный рудник Томской губернии), конференция союза ра­бочих Ленско-Витимского горного округа 13-14 января 1918 г. (Бодайбо) и др. поднимали в основном вопросы поли­тико-просветительного характера; об организации и издании собственных газет и журналов эсеро-меньшевистского и большевистского направлений, о создании общественно-политических клубов, читален и библиотек.

Делегаты этих форумов рассматривали вопросы образования и культуры, главным образом, с точки зрения их применимости в текущей политической борьбе за массы рабочих и служащих. В наиболее кон­центрированном виде эта мысль выражена в резолюции "О культурно-просветительной деятельности профсоюзов и их печати", принятой на 1-й общегородской конференции профессиональных союзов Красноярска 1-5 октября 1917г.

В резолюции говорилось: ''1) Вся культурно-просветительная рабо­та должна быть направлена по пути развития, укрепления и оформления классового самосознания, подчиняя все роды этой деятельности этому основному положению; 2) В том же духе и те же цели должен преследовать и орган, который необходимо создать при центральном руководящем органе профессиональных союзов и отражать взгляды большинства организованного в союзы пролетариата".

Такая направленность культурной работы в массах сохранилась в профсоюзно-профессиональных организациях рабочих и служащих ре­гиона вплоть до падения Советской власти в Сибири в конце мая 1918 г.

В целом же нужно сказать, что вопросы образования и культуры на съездах, конференциях и совещаниях социально-классовых, политиче­ских, религиозных и национальных организаций в Сибири марта 1917 г. - мая 1918 г. не заняли достойного, подобающего им места.

Несмотря на глубокие сдвиги в психологии и поведении россиян в период социальных катаклизмов¹⁶, несмотря па быстрый рост общест­венно-политического кругозора и радикализацию революционных настроений масс как в целом по стране, так и в отдельно взятой Сибири, политикам, задававшим тон на большинстве таких съездов, конференций и совещаний интеллигенции, важнее было обсудить самые актуаль­ные проблемы современности - государственной власти, войны и мира, собственности. На настроении делегатов сказались и отрицательные региональные факторы, такие как относительная малочисленность слоя образованных людей в крае, излишняя их политизированность в силу принадлежности большинства из них к бывшим политическим ссыльным, удаленность многих сельских районов от культурных центров и т.д.

Поэтому вопросы культуры поднимались только на 86 из 444 coциально-классовых, политических, религиозных и национальных форумов Восточной Сибири с марта 1917 г. по май 1918 г., а на тех 86 съездах, конференциях и совещаниях (19,4% oт общего числа), где эти вопросы обсуждались, они чаще всего не были определяющими, а носили скорее подчиненный характер.

Делегаты большинства партийных, советских, земских, кооперативных, духовных, национальных, профсоюзных форумов того времени рассматривали вопросы образования и культуры, главным образом, с точки зрения их применимости и использования в текущей политической борьбе за массы. И только делегаты учительских и части крестьян­ских, национальных и кооперативных съездов, конференций и совеща­ний Сибири марта 1917 г. - мая 1918 г. искренне хотели наметить про­грамму действий по ускоренному развитию сети образовательных и культурно-просветительных организаций и учреждений в городах, а особенно в деревнях и селах Сибири.

 

Примечания:

 

1.       Волобуев П.В., Булдаков В.П. Октябрьская революция: новые подходы к изучению // Вопросы истории. М., 1996. № 5-6. С. 28-38; Булдаков В.П. Истоки и последствия солдатского бунта: к вопросу о психологии "человека с ружьем" // 1917 год в судьбах России и мира. Февральская революция: от новых источников к новому осмыслению. М., 1997. С. 208-217; Булдаков В.П. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия. М., 1997. С. 5-11.

2.       Наша деревня. Иркутск, 1917. 20 июня; Сибирь (Иркутск). 1917. 17 июня; Съезды, конференции и совещания социально-классовых, политических, религиозных, национальных организаций в Иркутской губернии (март 1917 - ноябрь 1918 гг.) / Сост. В.Г. Зыкова. Томск, 1991. С. 49-50.

3.       Пронин В.И. Население Сибири за 50 лет (1863-1913 гг.) // История СССР. 1981. №4. С. 59; Российская империя. Словарь-справочник. Спб., 1992. С. 29.

4.       Голос свободы (Томск). 1917. 13 мая; Сибирская жизнь (Томск). 1915. 25 янв.

5.       Сибирская деревня (Красноярск). 1916. № 13 - 14. С. 45.

6.       Иркутский союз потребительных кооперативов (Обзор деятельности с 14 ноября 1916 года по I января 1918г.). Иркутск, 1918. С. 47-48.

7.       Здесь и далее ссылки на соответствующие страницы сборников "Съезды, конференции и совещания..." опущены. Потребность читателя детально разобраться в вопросе или проверить добросовестность автора будет легко удовлетворена, поскольку в тексте приведены полные названия, а также время и место упомянутых событий.

8.       Сибирский учащийся (Иркутск). 1917. № 2 (28 июля). С. 2.

9.       Государственный архив Томской области (ГАТО) Ф. Р-1. Оп. I. Д. 325. Л. 51; Государственный архив Красноярского края (ГАКК). Ф. 1773. Оп. 1. Д. 92. 47 и др.

10.   Более подробно о непреходящих особенностях российского характера см: Могильницкий К.Г. Либеральная идея и российский менталитет // Из истории революций в России (первая четверть XX века). Материалы Всероссийского симпозиума, посвященного памяти И.М. Разгона. Томск, 13-15апреля 1995г. Томск, 1995. Вып. I. С. 38-49.

11.   Более подробно об этом см.: Косых Е.Н. Периодическая печать Сибири (март 1917 - май 1918 гг.). Из истории идейно-политической борьбы. Томск, 1994. С. 44-174.

12.   Сибирь (Иркутск), 19, 17. 16 мая.

13.   Наш голос (Красноярск). 1917. 10 сент.; Единение (Иркутск). 1917. 6 окт.; Государственный архив Иркутской области (ГАИО). Ф. 70. Оп. 3. Д. 511. Л. 8-9; Государственный архив Читинской области (ГАЧО). Ф. 334. Оп. 1. Д. 11. Л. 18-44.

14.   Российская империя. Словарь-справочник. Спб., 1992. С. 78.

15.   Строго говоря, в состав профсоюзных и профессиональных съездов, конференций и совещаний региона марта 1917 - мая 1918 гг., на которых рассматривались вопросы образования и культуры, нужно было бы включить и учительские форумы. Мы же отделили их от общепрофсоюзных съездов, конференций и совещаний рабочих и служащих потому, что те и другие занимались во многом различными культурными проблемами: если учительские форумы сосредоточились, главным образом, на обсуждении вопросов культурно-просветительного характера, то форумы рабочих, техников, инженеров и других - политико-просветительного характера (организация новых газет, журналов, политических клубов, читален и т. д.).

16.   Более подробно об этом см.: Аналитическая психология: Прошлое и настоящее. М., 1997; Фромм Э. Бегство от свободы. М., 1989; Он же. Анатомия человеческой деструктивности. М., 1994; Бехтерев В.М. Коллективная рефлексология. Пг., 1921; Шерковин Ю.А. Психологические проблемы массовых информационных процессов. М., 1973; Могильницкий Б.Г., Николаева И.Ю., Гульбин Г.К. Американская буржуазная "психоистория". Томск, 1985 и др.

 

Автор - Косых Евгений Николаевич, доктор исторических наук, профессор, профессор кафедры истории России и политологии Томского государственного архитектурно – строительного университета, член-корреспондент Российской академии гуманитарных наук.

 

E-mail: Kosih@mail2000.ru

 
Главная страница