Язык как отображение ментальных установок русского этноса

Язык – это механизм структурирования и актуализации бытия. Центром этого процесса выступает человек с его способностью оригинально воспринимать мир (менталитетом), реагировать только на то в вечно меняющемся фоне событий, что кажется ему особенно важным. Язык есть среда и пространство исторического бытия, подобно тому как природа – биологическая среда и пространство существования людей и животных. Если природную среду мы разделяем с животными, то язык человека – это мир, созданный искусственно, мир, имеющий уже прошлое, настоящее и будущее. Язык – это вторая подлинность человека, бытие, в котором и происходит осознание себя и своего взаимодействия с обществом и природой. В языке проявляется ментальность, особость любой личности и общества. Так, выражение: «Я тебе русским языком сказал», на первый взгляд поражает тавтологией. Но речь идет не о языке как таковом, а именно о ментальной характеристике русского языка – простоте, ясности, краткости, в отличии, например, от восточных языков, склонных к гиперболам, метафорам, завуалированности.

Язык связан и с ритмом жизни человека и этноса, с интонацией звуковых модуляций, тембром и т.д. Каждый человек и этнос в соответствие со своими ментальными доминантами выбирает тот диапазон звуковых и ритмических феноменов, к которому он предрасположен биологически и исторически. Именно через голос происходит первое противопоставление человека и мира, происходит отторжение созданного и созидающего (первый крик ребенка). Метафизические варианты слова, как звучания (диапазон), выступают как граница существования в предметном мире и позволяют отмечать (маркировать) особость, свое отчуждение от других типов звучания. Исследователи отмечают, что наиболее яркие образы, создаваемые с помощью речи, возникают с помощью слов, обозначающих звуки, издаваемые животными и природными стихиями. По их мнению, это явление можно объяснить близостью человека к животным и природе¹.Дифференциация звуков, производимых животными в их смысловом значении, мало вариативна, например, мурлыкает кот, лает собака. Через речь человека оцениваются его коммуникативные качества человека и сама мера человечности в человеке. Звучание не живого менее антропоморфично, поэтому нет необходимости в его резком ограничении.

Свойство «говорить» характеризует только разум, которому имманентно присуще строгая понятийная ясность, логика организации, система. Душа же, напротив, ярко эмотивна, эмпатична, и ее действия всегда означают отклонения от нормальной логической коммуникации: «душа пела, стонала, кричала» и т.д. Это интуитивное ведение, где душа и сердце - объединяющие начала, всепроникающая сущность бытия человека. Звучание человеческой речи характеризуется через метафизические константы всех сфер бытия, оставаясь при этом нормой для восприятия любого звучания. В звучании каждого народа имеются ключевые доминантные слова, чье смысловое значение определяет границы существования народа как во временном, так и в пространственном измерении. К таким ключевым словам у русских относятся слова «мир», «добро» и «правда». Каждое из этих слов полисемантично. Не следует забывать, что при раздроблении уменьшается присутствие целого в части, отдаляя часть от целого, и в то же время в каждом ином значении частного присутствует целое. Полный образ или идея всего целого, память о нем, реминисценция истинно сущего и возможность вернуться к ней идее и целостности из любой точки пространства и времени. ²

Рассмотрим семантику слова «мир». Первое впечатление, что слово «мир» характеризует некий пространственно – временной континиум и нахождение субъектов в пространстве и временном хронотопе. Но основой этого слова является связь и упорядоченность структур как ландшафтного так и психологического характера, своеобразное структурирование мира в интенционально-заданном значении покоя, основательности, развития. Субъектно-предметное отношение личности русского человека и этого слова входит в доминанту ментальных образов русского этноса. Оно основывается на субъективно воспринимаемой равноценности «мира» и «субъекта», который видит себя в мире, узнавая раньше всякого знания, что только мир и он равноценны. Это родство сущностей, происхождения, слитности существования и экзистенциональных координат. Мир – это мерило бытия субъекта и его маркер, но в то же время «мир» - это чуждое человеку начало. Это противоречие хорошо зафиксировано в христианских философских построениях – «не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей»³то же «мир оставляю вам, мир Мой даю вам; не так как мир дает»⁴.В чем здесь различие между семантическими толкованиями слова «мир», какие связи субъективного и, следовательно, объективного бытия заложены в сущности рефлексирования этого слова? С незапамятных времен русский народ различал два значения слова «мир»: «мир» - космос, и «мир» - спокойствие, тишина; с XII века появилось третье значение – социум. По частоте употребления слово «мир» входит в сотню самых употребляемых слов русского языка (из двухсот тысяч слов)⁵. Этимологически «мир» восходит к индоевропейскому слову «mei» - «связывать». Именно связи отдельного человека и социумов, и пространственно ландшафтного континуума соединяют мир, космос, человека воедино, иначе грядет отчуждение, непонимание, забвение, смерть. Таким образом, общество нашло ключевое слово, телесную форму всеобщей связи. Противоречие, о котором сказано выше, также объясняется из реального противоречия – мир, который нас окружает, его пространственно – временные координаты искажены, на что неоднократно указывает Библия, а другой мир, дарованный нам свыше, несущий покой и радость, находится вне нашей субъективности, по ту сторону предопределенности. В слове «мир», в семантике которого лежит значение связи, целостности, покоя и радости как бы отражает былое совершенство единого неделимого существования с космосом, с Создателем. Но, не обладая возможностью реального объединения, оно напоминает нам о былом совершенстве и посюстороннем несовершенстве. Общеизвестно, что самое большое количество пословиц включает слово «мир»: «на что мире зинет, то и гинет», как мир, так и я», «на миру и смерть красна», «в мире жить – с миром жить» и т.д. В будущем предвосхищается завершение этого несовершенства, соединения сначала незаконченного, немногочисленного (мир – как сельская община, мир искусства, мир религии) в единое. Это перекликается с библейским: «Никто не обольщай самого себя. Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым. Ибо мудрость мира сего есть безумие перед Богом»⁶

Таким образом, универсальный алгоритм смысловой символики слова «мир» несет в себе не только реализованный потенциал осмысления разрушенного целого космоса и человека в нем, но и скрытую потенцию созидания, воссоединения. Основной идеей воссоединения является любовь, а ее внешние количественные, объективированные черты предстают в образе триединства, сочетающие в себе целостность единого и многого. Принцип триединства утверждает, прежде всего, специфичность, оригинальность основных граней бытия – материальность, духовность и душевность. Троичность космоса явно просматривается в особенностях физики, биологии, социологии. Творческая сущность человека раскрывается в формах общения, труда и языке. Если в общении мы формируем социальную среду своего обитания, в труде показываем свое отношение к внешнему миру, одновременно частично преображая и внутреннюю природу человека – вторая ступень преображения, то язык является наиболее тождественным отношением субъекта и объекта, в буквальном смысле созидая культуру. Мир слова раскрывается как мир культуры и наоборот. Онтологическая субстанциональность символической сущности языка в структуре мироздания становится феноменом выражения символической сущности человека. Человек – это тоже символ, сгусток виртуальной и материализованной энергии, эксплицированный в ткань бытия природы. Слово – это соединение вещественных, материальных энергий и психически – имманентных эманаций человеческой души, проходит процесс узнавания внутренней сути своей деятельности, для чего оно самоидентифицируется с эмпирическими формами наличной действительности, реальности телесных воплощений и возвращаясь к своей сущности, углубляет процесс самопознания, расширяя смысловой поле ментальности. Конечно, важнейшим применением всех рефлексий и семантики является личность, живущая в поле определенной ментальности. Человек, находящийся в символическом мире языка, слова, со своими аксиологическими акцентуациями, задающими ориентиры личностных предпочтений и смыслов, является центром ментальных характеристик общества. Так, нарастающая от XIX к XX веку прагматическая (цивилизационная) компонента в ментальном ядре русского народа одновременно приводит в движение и оценочную направленность символико-смыслового текста языка. Актуализация периферийности, удаление от центра смысловых композиций языков отражает поляризацию общества, процесс его раздробления. Наоборот, в процессе консолидации, единения, созидания социума появляется акцентуация на единые центрально-смысловые символы – «мир», «семья», «Бог», «труд» и т.д.

Так как ценностные основы ментальных установок русского этноса не раз претерпевало изменения, то каждый раз переход к новой парадигме смысловых установок сопровождался признанием относительности высших смысловых установок ментального ядра русской культуры. Трансформация нравственной мотивации слова и изменение их концептуальной наполненности многих ключевых слов ментальной доминанты русского этноса свидетельствует и о ментальных сдвигах, об изменениях в сфере самосознания. Особенно наглядны эти изменения в трех словах – «мир», «человек», «общество». Очевидно, именно эти связи подверглись в XX веке наибольшей трансформации. Тенденция изменения языкового описания картины мира русским этносом отражает трансформацию его духовно – аксиологического потенциала. Духовные символы прошедших эпох, запечатленные в слове, нуждаются в дополнении, раскрытии их ментальной сущности на новой основе. Отсутствие дополнений ведет к нарушению единого лексико-семантического образа языка как моделирующей основы русского менталитета.

Таким образом, краткое исследование изменения ментальных доминант языка русского этноса позволяет сделать вывод о наличии устойчивого парадигмального ядра, включающего определенное количество ключевых слов, чье семантическое поле постоянно усложняется, требуя дополнительных смыслов, адекватно отражающих трансформацию самого этноса.

Литература

¹Мешанкина Н.А. Язык о языке: метафора звучания человеческой речи // Православие и Россия: прошлое, настоящее, будущее. Томск. Изд-во НТЛ. 1998. С. 209.

²Бибихин В.В. Язык философии. М. Изд-во Прогресс. 1993. С. 16.

³Иоанн, 2:15.

⁴Иоанн 14:27.

⁵Макавчик Н.В. Слово «мир»: семантика и контекст // Православие и Россия: прошлое, настоящее и будущее. Томск. Изд-во НТЛ. 1998. С. 209.

Руси. Ленинград, изд-во. 1986. С. 228.

⁶1 Кор. 3:18.

Language is a basis of mentality of the people. In language the features of formation and functioning этноса are located. Russian reflects essence of ethnos mentality Russian. A key word of ethnos characteristic Russian is the world.

Автор - Гурченок Татьяна Алексеевна, кандидат исторических наук, доцент кафедры истории России и политологии Томского государственного архитектурно-строительного университета (ТГАСУ)