В. Н. Давыдов

(Санкт-Петербургский государственный университет)

Студенты-северяне в крупном городе: проблема адаптации, социальные связи и взаимодействия, этнокультурная аутентичность.

 

В основе данной статьи лежат материалы исследования молодежи из числа малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока в Санкт-Петербурге (2001-2004гг.). Студенты-северяне рассматриваются как группа, самоорганизующаяся на основе общих компонентов традиционного мировоззрения, культурных паттернов, а также стимулирующего воздействия внешней, «чужой» для них среды.  Северяне, приезжающие в крупный город поставлены перед необходимостью овладения новыми нормами, ценностями, представлениями, правилами, предписаниями, ограничениями, охватывающими и регламентирующими практически все стороны их жизни. Проблема адаптации к новой среде достаточно актуальна для студентов-северян.

Приезд в большой город является стрессом для студентов. Информантка - ханты сказала, что первое, что она почувствовала в крупном городе – это страх. Она ехала первый раз на поезде, приехала в незнакомый большой город, ее никто не встречал: «Самое первое это страх, конечно. Потому что вещи я оставила в камере хранения, я приехала вечером в 12. Ну, куда я пойду? Я ж ничего не знаю. Темно. Я всю ночь просидела на вокзале. И там, чуть ли не с бомжами в обнимку. Я не знала куда идти. Дороги не знаю. Нет тут знакомых. И вот в 6 часов утра началась моя питерская жизнь. Я поехала искать институт. Нашла институт. А это была суббота, и естественно никого не было. Я пошла искать общежитие. Я вот пришла и просто разревелась».

Первокурсники, приезжающие в Санкт-Петербург находятся первое время в состоянии культурного шока. Он сопровождается беспокойством, которое вызывает потеря привычных форм социального общения. Культурный шок может быть рассмотрен как нормальный процесс адаптации к культурному стрессу, который включает такие симптомы как беспокойство, раздражительность и сильное желание более предсказуемого и знакомого окружения.

Большинство студентов из числа малочисленных народов приезжает из небольших деревень. Сложности, связанные с адаптацией к городу, неизбежно затрагивают каждого прибывающего мигранта. Особенно ощутимы отличия социально-культурных навыков сельских мигрантов от норм городской среды. В большом полиэтническом городе интенсивнее все информационные связи, шире диапазон в выборе досуга. Эти и другие условия жизни в крупном городе способствуют нивелированию этнических особенностей повседневного поведения.[1]

Для сельского мигранта Санкт-Петербург предстает средой, которая перенасыщена информацией (Соб.: А почему вам было сложно здесь адаптироваться? Инф.1: Много народу. Инф.2: Слишком много информации. Соб.: Какой? Инф.2: Вообще. Выходишь … Запутываешься в метро). Одна из первых задач, стоящих перед студентами – научиться ориентироваться в городе. Информантка-ненка сказала, что ей тяжело в Петербурге привыкнуть к поездкам в общественном транспорте. Необходимость постоянных поездок на метро и трамваях ее сильно утомляет, так как родине она привыкла ходить пешком.

Северяне сравнивают жизнь в Петербурге и жизнь на Малой Родине: дома «все правильно, все есть», а в Петербурге «самостоятельность, … больше на ошибках учатся, на трудностях, самовоспитание». Информанты говорят, что в городе «каждый человек живет для себя». А на Родине даже чужие люди «как-то все ближе, как-то роднее». Студенты чувствуют, что в Петербурге им «многого не хватает в окружении». В селе «все друг друга ценят», «все общаются». В городе «каждый живет сам по себе», «нет такой дружбы как дома», «народ не обращает внимания на чужие проблемы». К. С. сказала, что в Петербурге никто друг друга не знает. Человек, у которого в Петербурге нет знакомых, с трудом сможет адаптироваться.

Информанты отмечают, что Петербург – «шумный город», поэтому ходить по его улицам сначала непривычно. Говорят о том, что это «большой город», где «много народу».  Студенты-северяне воспринимают в первые дни пространство города как чужое (Инф.: … все чужое такое … все пыльное, серое). Студенты говорят, что «большой город давит, люди другие», не такие как на Родине, «отношение людей хуже».    

Студентам-северянам приходится адаптироваться к условиям жизни в общежитии. К. О. сказала, что она думала, что будет учиться на Западе, в столице, но когда она увидела общежитие, она была шокирована: «Первые два месяца это был совершенный кошмар. Я болела и плакала. Звонила домой. Там: «Мама, хочу домой». Хотелось домой. Представьте, оторвали от родственников, тут никого нету … Тебя запихали вот в комнату втроем … Это очень трудно на самом деле. Снимать квартиру – это очень дорого».   

В Санкт-Петербурге для студентов-северян актуальна проблема адаптации к новой пище. В. П. Казначеев подчеркивает необходимость сохранения для народов Крайнего Севера традиционного питания и недопустимость «европейского» среднестатистического типа питания, как для взрослых, так и для детей. Это же справедливо для представителей других народов и этнических групп, особенно мигрирующих в города или на другую этническую территорию и вынужденных в связи с этим довольно резко менять пищевые привычки, а иногда и всю систему питания, переходя на совершенно не свойственную данной этнической группе пищу. Все это приводит к увеличению в структуре заболеваемости доли желудочно-кишечных, аллергических болезней, а, кроме того, усиливает стресс, вызванный жизнью в перенаселенных городах с неблагоприятной экологической обстановкой.[2]

Студенты привозят с собой в город продукты из дома: сушеное мясо, вяленую рыбу, юколу, красную икру, черемшу. Родители в письмах советуют детям, что следует есть, а что нет (Инф.: Вот папа и мама пишут: «Обязательно в неделю раза два ешьте мясо, покупайте. Только не яйца» … У нас там травятся больше. … А так мясо они говорят еще обязательно мы должны есть. У нас… Мы же конину едим. Сырое мясо. … Да, это лошади, специально заводим таких …У нас морозы же и у них жир, как бы самый толстый жир и самый питательный). Студенты-северяне привыкли к жирной пище. Студенты стараются покупать мясо, так как «одними фруктами не насытишься». Северяне покупают и готовят овощи, сало, рыбу (Инф.: Макароны, картошку готовим, еще капусту я люблю еще, и еще колбасу покупаем иногда, и еще сало. Что-то сырое надо что ли есть. Сырое чё-нибудь! Или рыбы). На родине многие студенты употребляли в пищу сырое мясо. Н. (ханты) сказала, что когда поехала домой на летних каникулах, то «набросилась на сырое мясо и пила кровь как вампир», так как два года уже не ела его.

Приезжая в Петербург, студенты замечают, что в Петербурге грязный воздух, большая влажность и тяжело дышать. Зимой из-за влажности кажется, что на улице очень холодно (Инф.: То есть у нас если 33 градуса, это все равно, что тут 20 градусов. Здесь из-за влажности очень холодно всегда). Осенью у северян в Петербурге иногда начинается депрессия. К. О. (удэгейка) сказала: «Здесь иногда хочется нормального снега и нормального солнца. Даже дома у нас снег и солнце – все. А здесь серость, грязь, пыльно, хочется к маме, папе, хочется к родственникам, я не знаю, хочется чего-то, все время холодно, ветер всегда. И поэтому очень трудно».

Можно выделить несколько периодов адаптации студентов к новой среде:

1)           Предадаптационный период. Начинается с момента принятия студентом решения о поступлении в вуз крупного города и является периодом психологической подготовки.

2)           Период адаптации. Делится на две стадии: ориентировочная и оценочная. Первая направлена на знакомство со средой крупного города, выработку ориентации в ее предметно-вещных элементах. Оценочная стадия характеризуется интенсивной познавательно-критической отборочной деятельностью.

3)           Период долговременной адаптации. Он продолжается все время обучения студента.

Студенты-северяне вынуждены приспосабливаться к изменениям среды. При этом происходит мобилизация их адаптивных ресурсов, составляющих адаптивный потенциал, который определяет скорость процесса адаптации. Адаптивный потенциал зависит от психологических качеств личности и от той среды, в которой вырос студент. Существуют потенциальные дезадаптанты, они входят в группу риска. Успешной является адаптация по типу интеграции или овладения навыками незнакомой культуры до достижения полной социальной адекватности в ней. Неуспешная адаптация – это адаптация в виде психологической защиты или изоляции в новой культуре.[3] На каждом потоке бывает по несколько студентов, которые обладают слабым адаптивным потенциалом. Это отрицательно сказывается на их успеваемости в учебе. 

Важнейшую роль в социально-психологическом самочувствии мигрантов, их социальной адаптации играют интенсивные соседские связи, общение с земляками и родственниками. Под социальной адаптацией понимается вид взаимодействия личности и социальной группы с социальной средой. В ходе такого взаимодействия осуществляется согласование требований и ожиданий его участников, согласование притязаний и самооценок субъекта с его возможностями и реальностью социальной среды. Поскольку личность (группа) и среда активно воздействуют друг на друга, то можно говорить об адаптивной и одновременно адаптирующей активности личности или группы.  Характерной чертой социальной адаптации является ее непрерывность, так как личность и социальная среда находятся в постоянном развитии. Социальная адаптация сельского мигранта в городе является процессом, который характеризуется определенным уровнем включенности объекта в городскую социальную среду, активностью взаимодействия с нею, идентификацией его с коренными городскими жителями.

 Особенно интенсивно общаются в «национальной микросреде» города недавние мигранты, что способствует их адаптации к новым условиям на начальных ее этапах. Таким образом, для студента-северянина пространство города оказывается пронизанным транслокальными родственно-земляческими связями. Землячество представляет собой сетевое сообщество.

Земляки-северяне из РГПУ им А. И. Герцена, Полярной академии, университета технологии и дизайна общаются между собой, приезжают друг к другу в гости, вместе гуляют, ходят на дискотеки. Первые дружеские связи студенты стремятся завязать с земляками. Они объясняют это тем, что «эти люди ближе, чем другие», «свои все равно больше понимают». Земляки стараются поселиться в общежитиях ближе друг к другу в пространственном отношении. Нередко студенты из одного поселка, одного региона живут в общежитии в одной комнате. Соседское общение, как и другие локально-территориальные формы жизнедеятельности, являются типичными элементами сельской, неурбанизированной среды.[4] Именно в среде земляков происходит трансляция нарративов национальной культуры.

Когда студенты старших курсов приезжают домой на каникулах, то родители первокурсников просят присматривать за ними в Петербурге, помогать им. Старший земляк помогает младшему, водит его по городу, предупреждает о возможных опасностях (Инф.: … тут еще учится парень на первом курсе …, тоже удэгеец. Его мама просила меня, чтобы я за ним присматривала). Студенты селькупы, которым был задан вопрос о том, будут ли они помогать землякам, которые поступят в следующем году, ответили: «Конечно. Если с нашего поселка приедут, мы так и скажем: «Если что, приходите к нам. Всегда поможем».

          На индивидуальном уровне, помимо участия индивида в коллективной адаптации социальной группы, культурная адаптация связана, прежде всего, с попаданием индивида в новую для него социальную или национальную среду или радикальной сменой социально-политических условий его жизни. Молодежь из числа малочисленных народов Севера приезжает на учебу в город, где доминируют иные стереотипы, иной образ жизни.

Культурная адаптация мигранта начинается с этапа аккультурации, т.е. совмещения прежних стереотипов сознания и поведения с процессом освоения новых, а затем может привести к ассимиляции. Это может означать утрату прежних культурных паттернов и полный переход на новые. Существует широкое понимание аккультурации как процесса взаимодействия культур, в ходе которого происходит их изменение, усвоение ими новых элементов, образование в результате смешения разных культурных традиций принципиально нового культурного синтеза. Такой синтез – результат пребывания студентов-северян в большом городе.

В Петербурге меняется, прежде всего, образ жизни студентов-северян - системная и нормированная совокупность форм обыденной жизнедеятельности людей, порядков и способов их повседневного существования. В быту студенческого общежития наблюдается синтез этнических культур с молодежной субкультурой: национальная культура и общежитская субкультура смешиваются друг с другом. В результате появляются «фольклор» и «обрядность» характерные только для «северного» общежития. Например, проигравшего в карты могут попросить пробежаться по коридору, изображая оленя или изобразить игру на хомусе и т. п. В городском жилище мигрантов нередко сохраняется перенесенное в новые условия традиционное функциональное зонирование пространства интерьера на «гостевое» и собственно «жилое».[5] Подобное зонирование пространства можно видеть в интерьере комнат студенческих общежитий.

Крупный город является особой ситуацией воспроизводства этнокультурной аутентичности. Этнокультурная аутентичность – это сохранение и проявление этнокультурных особенностей группы или индивида в иной этнокультурной и социальной среде. Она может рассматриваться с точки зрения «соответствия» индивида или группы своей традиционной этнической культуре. Ярким маркером этнокультурной аутентичности является этническая традиция. Презентация этнических символов делает студентов-северян «иными» в крупном городе. Этнокультурная аутентичность проявляется в социальных связях и взаимодействиях, в способах коммуникации, паттернах поведения, привычках, традициях, фольклоре, способах организации жилого пространства и т. д. Ее сохранению и трансляции в крупном городе способствует общение с земляками. Исследование феномена этнокультурной аутентичности представляется перспективным с позиций социально-конструктивистского и нарративного понимание культуры.

Культуры конституируются через нарративы – более или менее последовательные рассказы или изложения. Все существующие культуры можно охарактеризовать множественностью и разнообразием конкурирующих нарративов. В культурах нет единственных и господствующих нарративов, подобные нарративы есть только в головах идеологов. Культурные нарративы устанавливают границы: они отделяют «нас» от «них», «нас» от «других». Такие границы являются непостоянными, динамичными и изменчивыми. Культура не является данностью, она формируется и меняется с течением времени, она не является целостностью с четко обозначенными границами, она представляет собой смысловые сети, которые вновь и вновь переопределяются через слова и дела своих носителей[6].

Этнокультурная аутентичность проявляется в воспроизводстве и презентации нарративов национальной культуры. Культурные нарративы воспроизводятся студентами-северянами в среде крупного города. Проявлением этнокультурной аутентичности являются фольклор, «страшные истории», которые транслируются в студенческой среде. Подобные истории в основе своего сюжета содержат рассказ о нарушении традиционного запрета (нельзя ночевать на кладбище, кричать в лесу, трогать шаманский бубен и т. д.), которое влечет за собой беду. Нарушение табу вызывает недовольство духов, они пытаются отомстить нарушителю. В культурах северных народов существует много запретов и предписаний. Молодежь узнает о них от своих родственников пожилого поколения. Многие студенты серьезно относятся к подобным суевериям, верят в них.

На разных этапах проживания в «иной» среде традиционные паттерны поведения, усвоенные на Малой Родине, а также традиционное мировоззрение будут проявляться с разной степенью интенсивности. Мигрант в мегаполисе испытывает своего рода «давление» городской среды. В контексте полиэтнической среды крупного города происходит переосмысление взгляда на свою культуру. Данные процессы оказывают значительное влияние на выбор стратегий самопрезентации.